Лицо в темноте - Страница 41

К оглавлению

— Отец беспокоится, — пожала плечами Эмма.

— Да уж.

Майкл не забыл фотографии мальчика, сделанные полицейским экспертом, и не нашелся что добавить.

— Я помню твоего отца. Он навещал меня в больнице, когда мы потеряли моего брата.

— Он теперь капитан, — за неимением лучшего сообщил Майкл.

— Хорошо. — Эмму приучили быть вежливой в любых обстоятельствах. — Передай ему от меня привет.

— Конечно. — У обоих кончились слова, и паузы заполнил шелест прибоя. — Слушай, не хочешь колы или еще чего-нибудь?

Девочка изумленно подняла глаза. Впервые она так долго разговаривала с парнем. Эмма привыкла к обществу мужчин, а сейчас ее приглашал юноша, всего на несколько лет старше ее, и это произвело на нее ошеломляющее впечатление. Эмма едва не согласилась, однако вспомнила о телохранителях.

— Спасибо, но я лучше пойду. Папа собирался забрать меня попозже, только вряд ли я буду сегодня кататься на доске. Надо ему позвонить.

— Могу тебя подкинуть.

Майкл чувствовал себя неуютно. Глупо смущаться, разговаривая с девочкой. Последний раз он так волновался в девятом классе, когда пригласил танцевать Нэнси Бриммер.

— Могу подвезти тебя домой, — пояснил он, видя, что Эмма непонимающе смотрит на него. — Если хочешь.

— Ты, наверное, занят.

— Нет. Правда.

«Он хочет снова увидеть отца», — решила Эмма после секундной радости. Такой парень, ведь ему, наверное, лет восемнадцать, не заинтересуется ею самой, а вот дочь Брайана Макавоя — иное дело. Изобразив улыбку, Эмма встала. Он спас ей жизнь, и раз встреча с отцом — единственное, чем она может с ним расплатиться, пусть так и будет.

— С удовольствием, если тебя это не затруднит.

— Нисколько.

— Одну минуту.

Эмма направилась к телохранителям, подхватив по дороге свои вещи, и решительно заявила:

— Мой друг подвезет меня.

— Мисс Макавой, — возразил Мастере, — будет лучше, если вы позвоните отцу.

— Ни к чему беспокоить его.

— Вашему отцу не понравится, — поддержал товарища Суинни, промокая вспотевший лоб, — что вы садитесь в машину к незнакомому человеку.

— Я знаю Майкла, и мой отец тоже, — надменно сказала Эмма. Собственный тон ей не нравился, но она не желала, не могла позволить, чтобы ее унизили перед Майклом. — Его отец — капитан здешней полиции. К тому же вы поедете за нами, так что какая разница?

Развернувшись, она с высоко поднятой головой направилась к Майклу, поджидающему ее с двумя досками.

— Оставим девочку в покое. — Суинни положил руку на плечо Мастерса. — Это бывает нечасто.

Бензин у, Майкла был почти на нуле, когда они наконец подъехали к высоким чугунным воротам особняка в Беверли-Хиллз. На лице стоявшего рядом с ними охранника появилось удивление, но затем все же раздался щелчок, и ворота раздвинулись. Ведя машину по обсаженной деревьями подъездной аллее, Майкл жалел, что в дополнение к спортивным трусам у него есть только сандалии да поношенный джемпер.

Четырехэтажный особняк из розового кирпича и белого мрамора занимал более акра на ухоженной зеленой лужайке. Майкл не знал, смеяться ему или восхищаться при виде степенно вышагивающего по траве павлина.

— Красиво.

— Все это принадлежит на самом деле Пи Эм. Точнее, его жене. — Эмму несколько смущали мраморные львы в натуральную величину, стоящие по обе стороны двери. — Раньше дом принадлежал кому-то из киношников, не помню, кому именно, но Энджи все здесь переделала. Сейчас она на съемках в Европе, так что мы остановились здесь. У тебя есть время зайти в дом?

— Ах да, время у меня есть. — Майкл нахмурился, взглянув на прилипший к ногам песок. — Если ты уверена, что нам стоит это делать.

— Конечно, стоит.

Выйдя из старой машины, на которой Лу приезжал к репетиционному залу, Эмма подождала, пока Майкл снимет с багажника ее доску, и пошла к лестнице.

— Я должна рассказать папе о случившемся. Все равно об этом доложат телохранители. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я… представлю это незначительным происшествием?

— Ясное дело. — Майкл снова улыбнулся, и сердце у нее затрепетало. — Родители всегда переживают сверх меры. Похоже, по-другому они просто не могут.

Как только дверь открылась, он сразу услышал музыку. Пианино. Громовые аккорды, затем как будто поиск нужной мелодии, и снова аккорды.

— Они там. — Взяв Майкла за руку, Эмма вела его по широкому белому коридору.

Он никогда не видел ничего подобного, но смущение не позволяло ему сказать об этом. Они проходили одну комнату за другой, где на белых стенах неистовыми разноцветными пятнами выделялись абстрактные картины. Даже пол был настолько белым, что Майкл не мог избавиться от чувства, что идет по какому-то храму.

Затем он увидел богиню, портрет богини, висевший над камином из белого камня. Блондинка с хмурым ртом, в белом вышитом платье, опасно обнажающем пышную грудь.

— Ух ты!

— Это Энджи. — сказала Эмма, автоматически сморщив нос. — Жена Пи Эм.

— Ага. — У Майкла возникло странное ощущение, что глаза следят за ним. — Я… э… видел ее последний фильм. — Правда, он умолчал об эротических снах, которые донимали его после этого. — Она действительно нечто!

— Да, она такая.

Даже в свои неполные тринадцать Эмма понимала, что означает это «нечто». Нетерпеливо дернув Майкла за руку, она пошла дальше.

Комната, в которой они оказались, была единственным помещением в доме-мавзолее, где Эмма чувствовала себя нормально и где, как она полагала, бедному Пи Эм позволили выразить свой вкус. Здесь наконец появился цвет, смешение голубых, красных и солнечно-желтых красок. Полку над камином украшали музыкальные призы, на стенах висели золотые диски. У окна стояли два пышных лимонных дерева, которые Пи Эм сам вырастил из косточек.