Лицо в темноте - Страница 57

— Это правда. Но я также проводила время с вами, многое видела, участвовала во многих событиях вашей жизни. Марианна из пансиона отправлялась в лагерь, а из лагеря — к своему отцу. Несмотря на вызывающее поведение, она очень наивна.

— И все же я ставлю на нашу рыжую подругу. Блэкпул скользок, дорогая, но он не чудовище.

— Конечно.

Однако мысленно Эмма решила приглядеть за Марианной. Взяв новую сигарету, она вдруг застыла. Кто-то сменил пластинку. «Битлз», «Эбби роуд». Первая композиция на стороне «А».

— Эмма! — Джонно схватил ее за руку. Пульс неровный, кожа похолодела. — В чем дело, черт побери? Эмма, посмотри сюда.

Он говорит: один, один и один — три.

— Снимите пластинку, — прошептала она.

— Что?

— Снимите пластинку. — Эмма почувствовала, как воздух застрял в легких. — Джонно, пожалуйста, выключи.

— Хорошо. Стой здесь.

Он стал быстро пробираться сквозь толпу, чтобы его не задержали.

Эмма ухватилась за угол стены так, что у нее онемели пальцы. Она снова видела темный коридор, слышала лязганье зубов чудовищ. И плач брата.

— Эмма. — В кухне стоял Брайан, рядом с ним Джонно. — Что случилось, детка? Тебе плохо?

— Нет. — Это папа, он прогонит чудовищ. — Нет, это Даррен. Я слышала его плач.

— О господи! — Брайан встряхнул дочь за плечи. — Эмма, посмотри на меня.

— Что? — Она подняла голову, ее глаза наполнились слезами. — Простите. Я убежала.

— Все в порядке. — Брайан крепче прижал ее к себе, встретившись взглядом с Джонно. — Надо увести ее отсюда.

— В спальню, — предложил тот и, стараясь не привлекать внимания, начал расчищать путь.

Наконец дверь из матового стекла закрылась за ними, приглушая шум вечеринки.

— Ложись, Эмма. — Брайан ласково усадил дочь на кровать. — Я останусь с тобой.

— Все в порядке. — Она не знала, печалиться ей или смущаться. — Не понимаю, что случилось. Я вдруг опять стала шестилетней девочкой. Извини, папа.

— Шшш. — Он прижался губами к ее виску. — Ничего страшного.

— Это все музыка, — сказал Джонно, усаживаясь рядом с ней.

— Да. — Эмма облизнула пересохшие губы. — Как в ту ночь, когда я проснулась и услышала плач Даррена. Она играла, когда я вышла в коридор. Потом я больше не могла слушать эту песню, хотя не знала почему. Наверное, сегодняшняя вечеринка мне все напомнила.

— По-моему, пора выпроваживать гостей, — сказал Джонно.

— Нет. — Эмма удержала его за руку. — Я не хочу портить вечер Марианне. Со мной уже все в порядке. Как странно, будто снова очутилась там. Интересно, дошла бы я до двери, увидела бы…

— Нет. — Брайан сжал ее руку. — Все кончено и забыто. Я не хочу, чтобы ты думала об этом.

— Пожалуй, я немного отдохну. Никто меня не хватится.

— Я побуду с тобой, — сказал Брайан.

— Не надо. Мне уже хорошо. До Рождества осталось совсем Немного. Я прилечу в Лондон, как и обещала. Мы проведем вместе целую неделю.

— Я побуду с тобой, пока ты не заснешь, — решительно заявил Брайан.

Когда Эмма очнулась от кошмарного сна, отца уже не было. Все было так ужасающе реально. Только эта реальность, как и Двенадцать лет назад, оказалась в тумане. Мокрая от пота, Эмма потянулась к выключателю. Ей нужен свет. Темнота многое скрывает.

Пять утра. Спокойно, тихо. Вечеринка закончилась, она в своей спальне. Эмма с трудом встала, сбросила одежду и натянула халат. Открыв дверь, она зажгла свет в комнате.

Там царил разгром. Пахло несвежим пивом, застоявшимся дымом, потом и духами. Эмма взглянула наверх, где спала Марианна. Не стоит ее будить, начиная уборку сейчас, лучше дождаться восхода солнца.

А теперь нужно покончить еще с одним делом. И как можно быстрее, пока ее не остановит трусость. Эмма набрала номер справочной.

— Пожалуйста, телефоны «Америкэн», «ТВА» и «ПанАмерикэн».

Глава 20

Она не хотела испытывать чувство вины. Более того, в настоящий момент Эмма вообще не желала ничего чувствовать. Если отец узнает о ее поездке в Калифорнию без охраны, то придет в ярость. Она проведет в Калифорнии два дня, вернется в Нью-Йорк, а в понедельник утром отправится на занятия. Обо всем будет знать только Марианна.

«Да благословит ее бог», — подумала Эмма, когда самолет коснулся земли. Марианна не задавала никаких вопросов, только встала ни свет ни заря, надела светлый парик, темные очки и пальто, а затем поспешила на утреннюю мессу в собор Святого Патрика. Охранники потащились за ней.

Для Суинни и его напарника Эмма Макавой спокойно проводит выходные дома. Если позвонят Брайан или Джонно, Марианне придется заговаривать им зубы, а уж это она умеет.

«Как бы то ни было, жребий брошен», — решила Эмма, выходя из самолета. Она в Калифорнии и выполнит то, ради чего приехала. Ей необходимо снова увидеть дом. Он был продан в том же году, поэтому вряд ли удастся попасть внутрь. Но Эмма должна его увидеть.

— «Беверли-Уилшир», — сказала она таксисту.

Устало откинувшись на сиденье, она закрыла глаза. В пальто было слишком жарко, однако у Эммы не хватало сил снять его. Ей нужно взять напрокат машину. Почему она не позаботилась об этом заранее? Ладно, портье все устроит.

Здесь остались призраки. На Голливудском бульваре, в Беверли-Хиллз, на пляжах Малибу, на всем побережье Лос-Анджелеса. Призраки маленькой девочки, впервые приехавшей в Америку, и ее молодого отца, таскающего дочь на плечах по Диснейленду. Призрак Бев, с улыбкой гладящей свой живот. И Даррена, с хохотом возящего трактор по турецкому ковру.

— Мисс?

Открыв глаза, Эмма увидела швейцара в форме, готового помочь ей выйти из такси.